Разумеется, уворачиваться или сопротивляться не имело смысла, но я честно попробовала.

Правда, это было больше инстинктивно, чем от страха или отвращения. Не было ни того, ни другого.

Совсем, видимо, рехнулась… Но мне даже стало интересно. Захотелось узнать, как это, когда тебя не принуждают, не заставляют… Ведь от одноклассниц неоднократно слышала о «фейерверках» и «взрывах».

Да, у меня был тот самый фейерверк… Только как-то не до «катания по волнам», когда тебя швыряют на пол и падают сверху, а затем и вовсе, убивают человека на твоих глазах.

Сумасшедший бандитский мир…

— Поцелуй, — коснулся моих губ своими и замер.

В ожидании, видимо.

Захотелось сделать ему какую — нибудь гадость, но ведь бессмысленно — не спасёт меня очередная потасовка с маньячилой. Только хуже будет.

«Так нужно. Сделай это», — повторяла мысленно, как мантру.

Всё во мне противилось этому. Не должно так быть. Неправильно это.

Но решилась.

Прижалась губами к губам и его язык скользнул вглубь моего рта.

Сердце пропустило пару ударов и… Замерло.

Он целовал как-то не так… Не так, как всегда. Без ярости и боли, но с напором.

Появилось странное ощущение… Словно меня накрыло какой-то тёплой волной и напряжение стало понемногу отступать.

А может мне всё-таки удастся заглушить в себе голос разума? Хорошо бы… А то до пенсии буду тут с ним воевать. А так, глядишь, поиграет и отпустит. Или же сама сбегу.

Как же наивна я была…

Когда Северов перевернул меня на живот, вздрогнула. Волосы на его груди приятно щекотали кожу спины и я даже хихикнула, что было явно не к месту.

Матвей опалил горячим дыханием плечо, небрежно чмокнул в шею и потянулся к прикроватной тумбочке. Зашуршала какая-то плёнка и вскоре он снова навалился на меня.

— А теперь раздвинь ножки пошире и расслабься, — сказал и сам раздвинул мне ноги коленом.

В следующее мгновение вскрикнула от напора, с которым в меня ворвался Северов. То чувство, когда и больно и приятно… Сладкая боль, я бы сказала.

Правда рассуждать мне уже было некогда. Последующие глубокие, резкие толчки заставили меня выгнуться и вцепиться руками в изголовье кровати.

— Вот так, маленькая, — рычал мне в ухо и оттягивал голову в сторону, грубо держа меня за волосы. — Кричи для меня! Громче!

И я кричала. Только не от того, что он так хотел, нет… Я не могла сдерживаться.

Словно разрывали изнутри эти эмоции. Собственно, как и таранящий меня большой член бандита.

Возможно, после я потеряю себя…

Быть может, уже потеряла.

Но то, что я испытывала в момент первой с ним настоящей близости — было незабываемо, головокружительно.

До боли, до крика хотела его ощущать в себе так долго, насколько это возможно.

Оргазм нахлынул после нескольких толчков и, услышав его язвительный смешок, я забилась в сладких судорогах.

Чистый кайф ощущать её, быть внутри неё. Потерялся во времени и пространстве.

Полный аут.

И ведь горячая какая, моя девочка. Как извивалась, как кричала. Бляяя… С ума сойти можно от неё.

И мне не стало легче.

Стало только хуже.

Я понял, что одного раза мне мало. И двух будет мало. И трёх.

И влип я, походу, конкретно так. По самые яйца погряз.

Наблюдал за девчонкой, что с приоткрытым ртом посапывала на моей груди и дурел от осознания того факта, что она моя.

Мог бы трахать любую бабу.

А заклинило на обычной соплюхе.

Кажется, шальные годы не прошли даром и башку мне всё-таки повредили.

И опять-таки, вспоминаю старую каргу и понимаю, что Стешку ей не отдам. Пусть хоть в Гаагу обращаются все её родственники.

Задницей чую, Львовна попытается у меня забрать малявку, если дам последней свободу. Может и правда, увезти её подальше и…

Что там дальше я не знал.

Достаточно того, что я так хочу.

— Просыпайся, девочка Стеша, — смял её аппетитную задницу и подумал, что было бы неплохо — просыпаться так каждое утро.

С ней.

Запустил вторую руку под одеяло и нащупал мягкую грудь. Блять, я за эти сиськи полмира взорву. И бесит это, раздражает. Как будто мало сисек на свете. Почему я свихнулся именно на этих?!

Стеша недовольно заворчала и упёрлась руками мне в бок, пытаясь оттолкнуть.

Даже во сне эта дурища сопротивляется.

— Просыпайся, маленькая. Дай-ка, я тебя пощупаю, — подмял девчонку под себя, на что та недовольно заворчала. — Хочу тебя, кошка.

А девочка Стеша голенькая…

Так и уснула, бедняжка.

А я — озабоченный псих.

Всю жизнь не слезал бы с неё.

Хотя, конечно, понимаю, что это всего лишь иллюзия. Не было у меня никогда такой девчонки. Шлюх одних драл. Вот и тронулся под сраку лет.

Скоро пройдёт. Наверное.

— Отстань, — шепчет сиплым ото сна голосом и вместо того, чтобы оттолкнуть, обнимает, когда накрываю губами розовый упругий сосок. — Ненавижу, — обхватывает меня ногами и подаётся вперёд.

— Маленькая врушка, — ухмыляюсь, как последний идиот.

Провожу пальцами по мокрым складочкам и рычу от кайфа — мокрая. Хочет меня малолеточка.

Стеша тихо стонет, кусает нижнюю губу, а я перехватываю её своими губами и слегка прикусываю.

Острые кошачьи коготки впиваются в мои плечи, а по телу судорога.

Пиздец, как заводит меня эта малышка.

— Не сдерживайся, маленькая, — языком по её груди, оставляя влажный след.

Стеша подаётся вперёд и что-то невнятно ворчит.

— Скажи мне, — немного отстраняюсь, что стоит мне немалых усилий.

— Пожалуйста, — еле слышно.

— Что «пожалуйста»?

— Сделай…это.

— Что именно?

В кошачьих глазах загораются огоньки, но ругаться со мной она не посмеет. Не сейчас, когда так сильно хочет, чтобы я поимел её.

— Трахни меня! — рычит и притягивает к себе за шею.

— Вот видишь, не так страшно, правда? — достаю из тумбочки презерватив, благо, Катерина оставила полвагона, и раскатываю его по длине.

Прикусив губу, Стеша с нескрываемым любопытством разглядывает мой член.

— Нравится? — вопрос, конечно, риторический.